Ламбер Милл (Древохранилище)

... Просимо учесть, что в основе этой писанины лежат некоторые реальные факты, имевшие место в действительности, однако хронологическая последовательность не соблюдена; им сопутствует значительное число приукрашающей выдумки. Также есть и кое-какие намеки на кое-какие события недавнего прошлого, дабы на мысли навести...

Конопляных дел мастер злобный дядька Кельт скрал с неким мутным другом из окрестной дерёвни конопельный куст. Это есть факт.
Макса Кельт по-мужицки так любит. Целует за праздники. Они с ним друзья. Проходя по местам былой похмельной славы вспоминают о прожитых годах и о том, чего успели дружелюбно натворить. Не-е, бабки хатные не ворчат - они Макса как внучека родного полюбляют.
А вот Кельт еще дровцы колоть умеет. Эта его деревенская ценность выяснилась как раз в момент оглашения факта про конопляные кусты. А свою купеческую харю он по телевизору раскараснел (это ж вам не африканский Ded Mraz!)! Он там улыбался и усился-бородился во весь экран, предвкушая, вероятно... Кусты конопельные, вообще-то, по лету крадут, в тепле стало быть. А нынче зимища-зима у подъезда переминается, хлада нагрянули.
Востроносый казак дядьки Кельта смачно топтал жидковатый, слегка подмерзший небесный осадок и направлял вкусившего-таки в чрездорожную дерёвню. Макс поспешал позади. Бабка хатная была не оповещена, однако возрадовалась. Казак топтанул последнюю снежину и пнул вквартирную дверь. Черный мракобесный пёс марки Puddel пытался лизать... Макс где-то глазами блуждал. Они улыбались.
Кельт, вообще, надо сказать, личина городская, в москвичах числится. Но, однако ж, питает нежную слабость к печке белой деревенской. Но он её даже и не гладил. Чтюкатюрка und побелька. Заприметился ему топор особый, каковым он выполз во дворик дровцы колонуть. Кстати, от слова "колонуть" и двинулось в путь по Руси название топора особого - "колун".
"Эх, едрит твою в ноздрю - не стой под стрелой!" "Бух!" - сказал колун, "скрып", - сказали дровцы. А Кельт начинал внезапно светиться - домашний угар почуял, вероятно. Оно ведь как: до дому доплывешь временами - и хорошо телу-то, а душа-то в свет как бросается! Это называется "приятно". Угар домашний, печной частично. Кто куда, а наш северянин домой - в дерёвню. Спырта плеснут, цыгарку задымят - и телу и душе "приятно". Угар. А ежели хозяин с лета обзаботился - скрал кустов конопляных - так оно ж вдвойне "приятно"!
Поудовольствовался - и буде! Шасть колуном во двор - а там дровцы за ручки взялись, прыгают и роже купеческой гримасы кривляют!.. "Ах ты, Новый год!.. И луна, блин, светит!" Шмык их шмак колуном! А они в стороны отскакивают ловко и все кривляют, кривляют... "У-у, нечисть!" - снимая кожаную с заклепками-нашлёпками. Не догола получилось, конечно. Он ведьм штоль какой-нибудь? Так, для шмыкшмаканья свобода надобна, простор. Свет душевный - он прямолинейно распространяется, чтоб не тратиться.
А во дворике том и лампады не нужно было вовсе - добрый дядька Кельт шмыкал и светился душевно. Оно ведь и ясно, как ореховый пень: помести злобного Кельта в домашний угар, он тут же светом и добротой зайдется, вкусивши непременно. Максы улыбались.
А у Кельта еще и домина в дерёвне свой есть. И печка там русская живет. Вся хворая, правда, какая-то. Её дровами кормить - себе дороже. Цельный домина спалить перспектива имеется. Наблюдал я эту печку-женщину как-то. Максов не было, Максы дома спали. И вот Кельт к ней и так, и этак, а она никак - скрипит древом фанерным, да и только! А природа-то там какая! Угар почище домашнего будет. Вкусивши, Кельт выходил пары водочные выпустить, а заодно и на санях алюминиевых покататься.
Гора там, а внизу в самом - речка с замерзшей водой. Втаскиваешь пары свои водочные на горку, усаживаешься задними плечами на сани алюминиевые и ну вниз елозить! Съелозивши, Кельт к водочным парам решил цыгаркин дым применить, дабы угар домашний возвысить. Луна, снежище, журчание подледное, мужичина деревенский Кельт в полумайорской шинели и в ушанке с лопухами диагональными завивает цыгаркин дым. За оврагом ваваки вавкают. Наверно, мракобесные тоже. И мы кругами суетимся, елозим туда-сюда и обратно, на домашний деревенский угар себя настраиваем.
Не-е, конопляных кустов там не было, они позади остались. А вот цыгарки не деревенские вовсе были. Так, подмосковный верблюд балашихинского розливу-недоливу. Одно оно только и отрадно, что не московский табачина-то. Сознание ж для Кельта - суть и смысл восприятия. Как помыслит - так и светиться будет. Надобно, конечно, чтоб свет обязательно добрый и хороший был, а то ведь ежели он неправильный - так матные словищи всякие инородные начинаются. Пристрастие редкостное у Кельта к ентим сентенциям наблюдается. Мазер факеры там всякие непонятные... В случае угара правильного, в нужную резьбу аккуратно так вложенного, то здесь вам никаких факеров с мазерами. Расейские тут крепости будут!!! "Ёперныйситет", "етитский корень" - это ж по-русски все, по-нашенски! Кельт как скажет, так у него тут же и печка-женщина от хвори избавится, и дровцы кривляться перестанут, да и все получаться сразу начнет. Глядишь, и под лежачий камень вода потечет... Ни одни иноземные ругательства такого не смогут!
Вот конопелька непременно форму требует. Так, крутя, к примеру, какой-нибудь "Кубинский челленджер" надобно обязательно приговаривать, чтоб, скажем, её благостную уматерить, добрый свет в ейное чрево вложить. Иначе никак. Это ж самопал, селф мейд, для дураков если... Чтобы процесс После плюсовой вышел, то необходимо в процесс До энергию душевную поместить. Дух человечий, как и всякой живности, собственно, силищей огромной обладает. Ну, чтоб не тратиться, а прямолинейно его в свет душевный преобразовать, пробуйте "челленджеры" там всякие с музыкой мозговой крутить, блюдите процесс. Результат сразу увидите, с дымом, так сказать.
Вот и у Кельта все именно таковым образом и получается. Он детина колоритный: бородища, усищи и харя банная такая, купеческая. И морозный водочный пар из него тоже колоритно испускается. Никакая свистулька паровозная таковые финты никогда не выкинет, даже если в ейный котёл какой-нибудь дедовской бормотухи семидесяти тахометрических оборотов залить. Пар тот у него особый, кельтовый. Его следует в банки трехлитровые собирать, акцизными марками и вениками укропными сдабривать, жестянками закатывать и дома на антресолях хранить. После, как созреет - по тахометрической оборотности не то что Smirnoff перебьёт, да и самую дедовскую бормотуху с самого лучшего на деревне самогонного аппарата обойдет. Это ж угар в чистом виде! Или перегар... Чёрт его разберет, этот расейский язык!
"Больше кельтов хороших и разных!" Вот где собаке порыться не мешало бы! Чем больше Кельт шмыкает и шмакает, чем больше он колуном во дворик шастает и чем больше пар свой благоговейный выпускает, тем больше окружающим от него полезности светлой душевной достаётся. Оно ведь и на здоровье! И те же бабки хатные от этого возрадуются, и максы там всякие.
Такой вот у нас есть добрый дядька Кельт. Интересно, а корову за сиськи он дёргать умеет, чтобы, типа, молока добыть? И будет ему шмык-шмак в ведро, шмык-шмак... Вообще, ценно было бы производимые Кельтом деревенские звуки на всякие там очень магнитные носители записывать. Музыка, понимаешь, душевная. А то вдруг катаклизма какая-нибудь случится (в москвичи свою личину крепко определит, к примеру), что тогда делать-то? Благость душевная от него именно в дерёвне в полной мере отделяется, а в городе-то меньше будет... И нет там печек-женщин, есть одни только женщины-печки, белые да холодные, все в побельке und чтюкатюрке, да их, блин, калориферы с обогревателями за ними увиваются. И не издают они милого любому кельтовому сердцу ностальгического деревенского фанерного срыпу. И кого там, спрашивается, за сиську дернуть можно? Если только корову, действительно, какую-нибудь жирную да "на лицо узясную"? Неверно дернешь, так потом, глядишь, и семя сеять нечем будет, сеялку отымут, оторвут! Да и вот ежели Кельту, например, дровцы поколоть вздумается, где их взять? Нет, ну, конечно, лоходрому в Московии - хоть попой кушай, но не будешь же ты им головы колуном разворачивать? Кроваво, понимаешь... А гримасы кривлять они все равно будут, но так оно ведь не душевно, не доброту излучая, а щербатые пасти выказывая и слюною истекая. И на санях алюминиевых вовсе негде с горы съелозить. О конопельных кустах и речи нет, как, впрочем, и о парах водочных...
Кельтовый свет - в массы! Организовать бесплатную раздачу конопли и спецматериалов для сворачивания "Кубинских челленджеров"! Распространять угар в городах! Всячески способствовать пополнению популяции Кельтов! Стимулировать семясеятельный процесс! Самки - не сопротивляться! Коровы - сиськи на полку! Обогреватели и калориферы - в конопельные плантаторы! В кратчайшие сроки наладить производство саней алюминиевых! Женщины-печки - срочно на разогрев! Дрова - в строй; по очереди - в топку! Город срочно нуждается в качественных антилоходромизаторах! Постоянно фиксировать интенсивность кельтового свечения!
Вот тебе и светлое будущее. Плодитесь. Размножайтесь. И тэ дэ и тэ пэ. Всего хорошего!

Коля Оттяникорову

Примерно 1997 год.